Александр Сергеевич Пушкин «Полтавский бой»
(Из поэмы «Полтава»)
Горит восток зарёю новой.
Уж на равнине, по холмам
Грохочут пушки. Дым багровый
Кругами всходит к небесам
Навстречу утренним лучам.
Полки ряды свои сомкнули.
В кустах рассыпались стрелки.
Катятся ядра, свищут пули,
Нависли хладные штыки.
Сыны любимые победы,
Сквозь огнь окопов рвутся шведы;
Волнуясь, конница летит;
Пехота движется за нею
И тяжкой твёрдостью своею
Её стремление крепит.
И битвы поле роковое
Гремит, пылает здесь и там,
Но явно счастье боевое
Служить уж начинает нам.
Пальбой отбитые дружины,
Мешаясь, падают во прах.
Уходит Розен сквозь теснины;
Сдаётся пылкий Шлипенбах.
Тесним мы шведов рать за ратью;
Темнеет слава их знамён,
И Бога браней благодатью
Наш каждый шаг запечатлён.
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с Богом!» Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Пётр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен
Он весь, как Божия гроза.
Идёт. Ему коня подводят.
Ретив и смирен верный конь.
Почуя роковой огонь,
Дрожит. Глазами косо водит
И мчится в прахе боевом,
Гордясь могущим седоком.
Уж близок полдень. Жар пылает.
Как пахарь, битва отдыхает.
Кой-где гарцуют казаки.
Ровняясь, строятся полки.
Молчит музыка боевая.
На холмах пушки, присмирев,
Прервали свой голодный рев.
И се — равнину оглашая,
Далече грянуло «ура»:
Полки увидели Петра.
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами.
За ним вослед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова –
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны:
И Шереметев благородный,
И Брюс, и Боур, и Репнин,
И, счастья баловень безродный,
Полудержавный властелин.
И перед синими рядами
Своих воинственных дружин,
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Вожди героя шли за ним.
Он в думу тихо погрузился.
Смущённый взор изобразил
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье…
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
И с ними царские дружины
Сошлись в дыму среди равнины:
И грянул бой, Полтавский бой!
В огне, под градом раскалённым,
Стеной живою отражённым,
Над падшим строем свежий строй
Штыки смыкает. Тяжкой тучей
Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь, рубятся с плеча.
Бросая груды тел на груду,
Шары чугунные повсюду
Меж ними прыгают, разят,
Прах роют и в крови шипят.
Швед, русский — колет, рубит, режет
Бой барабанный, клики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть и ад со всех сторон.
………..
Но близок, близок миг победы.
Ура! Мы ломим; гнутся шведы.
О славный час! о славный вид!
Ещё напор — и враг бежит.
И следом конница пустилась,
Убийством тупятся мечи,
И падшими вся степь покрылась,
Как роем чёрной саранчи.
Пирует Пётр. И горд, и ясен,
И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен.
При кликах войска своего,
В шатре своём он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.
Осеннее утро — красивое стихотворение Александра Пушкина
Поднялся шум; свирелью полевойОглашено мое уединенье,И с образом любовницы драгойПоследнее слетело сновиденье.С небес уже скатилась ночи тень.Взошла заря, блистает бледный день —А вкруг меня глухое запустенье…Уж нет ее… я был у берегов,Где милая ходила в вечер ясный;На берегу, на зелени луговЯ не нашел чуть видимых следов,Оставленных ногой ее прекрасной.Задумчиво бродя в глуши лесов,Произносил я имя несравненной;Я звал ее — и глас уединенныйПустых долин позвал ее в дали.К ручью пришел, мечтами привлеченный;Его струи медлительно текли,Не трепетал в них образ незабвенный.Уж нет ее!.. До сладостной весныПростился я с блаженством и с душою.Уж осени холодною рукоюГлавы берез и лип обнажены,Она шумит в дубравах опустелых;Там день и ночь кружится желтый лист,Стоит туман на волнах охладелых,И слышится мгновенный ветра свист.Поля, холмы, знакомые дубравы!Хранители священной тишины!Свидетели моей тоски, забавы!Забыты вы… до сладостной весны!
Осеннее утро
Детские стихи про осень
Е. Трутнева
Утром мы во двор идем —
Листья сыплются дождём,
Под ногами шелестят
И летят… летят… летят…
Пролетают паутинки
С паучками в серединке,
И высоко от земли
Пролетели журавли.
Всё летит! Должно быть, это
Улетает наше лето.
****
А. Берлова
НОЯБРЬ
Руки мерзнут в ноябре:
Холод, ветер на дворе,
Осень поздняя несет
Первый снег и первый лед.
СЕНТЯБРЬ
Осень достала краски,
Ей много покрасить нужно:
Листья – желтым и красным,
Серым – небо и лужи.
ОКТЯБРЬ
Дождь льет с самого утра,
Льет как будто из ведра,
И как крупные цветы
Распускаются зонты.
****М. ИсаковскийОСЕННЕЕ
Жито убрано, скошено сено,
Отошли и страда и жара.
Утопая в листве по колено,
Снова осень стоит у двора.
Золотистые копны соломы
На токах на колхозных лежат.
И ребята дорогой знакомой
На занятия в школу спешат.
****А. БалонскийВ ЛЕСУ
Кружат листья над дорожкой.
Лес прозрачен и багрян…
Хорошо бродить с лукошком
Вдоль опушек и полян!
Мы идём, и под ногами
Слышен шорох золотой.
Пахнет влажными грибами,
Пахнет свежестью лесной.
И за дымкою туманной
Вдалеке блестит река.
Расстелила на полянах
Осень жёлтые шелка.
Через хвою луч весёлый
В чащу ельника проник.
Хорошо у влажных ёлок
Снять упругий боровик!
На буграх красавцы клёны
Алым вспыхнули огнём…
Сколько рыжиков, опёнок
За день в роще наберём!
По лесам гуляет осень.
Краше этой нет поры…
И в лукошках мы уносим
Леса щедрые дары.
****
Ю. Каспарова
НОЯБРЬ
В ноябре лесные звери
Закрывают в норках двери.
Бурый мишка до весны
Будет спать и видеть сны.
СЕНТЯБРЬ
Полетели в небе птицы.
Что им дома не сидится?
Просит их сентябрь: «На юге
Спрячьтесь вы от зимней вьюги».
ОКТЯБРЬ
Нам октябрь принёс подарки:
Расписал сады и парки,
Стали листья словно в сказке.
Где же взял он столько краски?
****
И. Токмакова
СЕНТЯБРЬ
Кончается лето,
Кончается лето!
И солнце не светит,
А прячется где-то.
И дождь-первоклассник,
Робея немножко,
В косую линейку
Линует окошко.
****
Ю. КаспароваОСЕННИЕ ЛИСТОЧКИ
Листочки танцуют, листочки кружатся
И ярким ковром мне под ноги ложатся.
Как будто ужасно они занятые,
Зелёные, красные и золотые…
Листья кленовые, листья дубовые,
Пурпурные, алые, даже бордовые…
Бросаюсь я листьями вверх наугад —
Я тоже устроить могу листопад!
****
ОСЕННЕЕ УТРО
Жёлтый клён глядится в озеро,
Просыпаясь на заре.
За ночь землю подморозило,
Весь орешник в серебре.
Запоздалый рыжик ёжится,
Веткой сломанной прижат.
На его озябшей кожице
Капли светлые дрожат.
Тишину вспугнув тревожную
В чутко дремлющем бору
Бродят лоси осторожные,
Гложут горькую кору.
****М. СадовскийОСЕНЬ
Берёзы косы расплели,
Руками клёны хлопали,
Ветра холодные пришли,
И тополи затопали.
Поникли ивы у пруда,
Осины задрожали,
Дубы, огромные всегда,
Как будто меньше стали.
Всё присмирело. Съёжилось.
Поникло. Пожелтело.
Лишь ёлочка пригожая
К зиме похорошела
****О. ВысотскаяОСЕНЬ
Осенние денечки,
В саду большие лужи.
Последние листочки
Холодный ветер кружит.
Вон листочки желтые,
Вон листочки красные.
Соберем в кошелку
Мы листочки разные!
Будет в комнате красиво,
Скажет мама нам «спасибо»!
****З. Александрова
В ШКОЛУ
Листья желтые летят,
День стоит веселый.
Провожает детский сад
Ребятишек в школу.
Отцвели цветы у нас,
Улетают птицы.
— Вы идете в первый раз,
В первый класс учиться.
Куклы грустные сидят
На пустой террасе.
Наш веселый детский сад
Вспоминайте в классе.
Вспоминайте огород,
Речку в дальнем поле.
Мы ведь тоже через год
Будем с вами в школе.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
|
Над омраченным ПетроградомДышал ноябрь осенним хладом.Плеская шумною волнойВ края своей ограды стройной,Нева металась, как больнойВ своей постеле беспокойной.Уж было поздно и темно;Сердито бился дождь в окно,И ветер дул, печально воя.В то время из гостей домойПришел Евгений молодой…Мы будем нашего герояЗвать этим именем. ОноЗвучит приятно; с ним давноМое перо к тому же дружно.Прозванья нам его не нужно,Хотя в минувши временаОно, быть может, и блисталоИ под пером КарамзинаВ родных преданьях прозвучало;Но ныне светом и молвойОно забыто. Наш геройЖивет в Коломне; где-то служит,Дичится знатных и не тужитНи о почиющей родне,Ни о забытой старине. Итак, домой пришед, ЕвгенийСтряхнул шинель, разделся, лег.Но долго он заснуть не могВ волненье разных размышлений.О чем же думал он? о том,Что был он беден, что трудомОн должен был себе доставитьИ независимость и честь;Что мог бы бог ему прибавитьУма и денег. Что ведь естьТакие праздные счастливцы,Ума недальнего, ленивцы,Которым жизнь куда легка!Что служит он всего два года;Он также думал, что погодаНе унималась; что рекаВсё прибывала; что едва лиС Невы мостов уже не снялиИ что с Парашей будет онДни на два, на три разлучен.Евгений тут вздохнул сердечноИ размечтался, как поэт: «Жениться? Мне? зачем же нет?Оно и тяжело, конечно;Но что ж, я молод и здоров,Трудиться день и ночь готов;Уж кое-как себе устроюПриют смиренный и простойИ в нем Парашу успокою.Пройдет, быть может, год-другой —Местечко получу, ПарашеПрепоручу семейство нашеИ воспитание ребят…И станем жить, и так до гробаРука с рукой дойдем мы оба,И внуки нас похоронят…» Так он мечтал. И грустно былоЕму в ту ночь, и он желал,Чтоб ветер выл не так унылоИ чтобы дождь в окно стучалНе так сердито… Cонны очиОн наконец закрыл. И вотРедеет мгла ненастной ночиИ бледный день уж настает… Ужасный день! Нева всю ночьРвалася к морю против бури,Не одолев их буйной дури…И спорить стало ей невмочь…Поутру над ее брегамиТеснился кучами народ,Любуясь брызгами, горамиИ пеной разъяренных вод.Но силой ветров от заливаПерегражденная НеваОбратно шла, гневна, бурлива,И затопляла острова,Погода пуще свирепела,Нева вздувалась и ревела,Котлом клокоча и клубясь,И вдруг, как зверь остервенясь,На город кинулась. Пред неюВсё побежало, всё вокругВдруг опустело — воды вдругВтекли в подземные подвалы,К решеткам хлынули каналы,И всплыл Петрополь как тритон,По пояс в воду погружен. Осада! приступ! злые волны,Как воры, лезут в окна. ЧелныС разбега стекла бьют кормой.Лотки под мокрой пеленой,Обломки хижин, бревны, кровли,Товар запасливой торговли,Пожитки бледной нищеты,Грозой снесенные мосты,Гроба с размытого кладбищаПлывут по улицам! НародЗрит божий гнев и казни ждет.Увы! всё гибнет: кров и пища!Где будет взять? В тот грозный годПокойный царь еще РоссиейСо славой правил. На балкон,Печален, смутен, вышел онИ молвил: «С божией стихиейЦарям не совладеть». Он селИ в думе скорбными очамиНа злое бедствие глядел.Стояли стогны озерами,И в них широкими рекамиВливались улицы. ДворецКазался островом печальным.Царь молвил — из конца в конец,По ближним улицам и дальнымВ опасный путь средь бурных водЕго пустились генералы Спасать и страхом обуялыйИ дома тонущий народ. Тогда, на площади Петровой,Где дом в углу вознесся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,Без шляпы, руки сжав крестом,Сидел недвижный, страшно бледныйЕвгений. Он страшился, бедный,Не за себя. Он не слыхал,Как подымался жадный вал,Ему подошвы подмывая,Как дождь ему в лицо хлестал,Как ветер, буйно завывая,С него и шляпу вдруг сорвал. Его отчаянные взорыНа край один наведеныНедвижно были. Словно горы,Из возмущенной глубиныВставали волны там и злились,Там буря выла, там носилисьОбломки… Боже, боже! там —Увы! близехонько к волнам,Почти у самого залива —Забор некрашеный, да иваИ ветхий домик: там оне,Вдова и дочь, его Параша,Его мечта… Или во снеОн это видит? иль вся нашаИ жизнь ничто, как сон пустой,Насмешка неба над землей? И он, как будто околдован,Как будто к мрамору прикован,Сойти не может! Вкруг негоВода и больше ничего!И, обращен к нему спиною,В неколебимой вышине,Над возмущенною НевоюСтоит с простертою рукоюКумир на бронзовом коне. |
| Александр Николаевич Бенуа. «За ним повсюду Всадник медный». 1905. Вариант фронтисписа к поэме Пушкина Медный всадник |
А. С. Пушкин «Осень» (Отрывок)
Чего в мой дремлющий тогда не входит ум?Державин.
I
Октябрь уж наступил — уж роща отряхает Последние листы с нагих своих ветвей; Дохнул осенний хлад — дорога промерзает. Журча еще бежит за мельницу ручей, Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает В отъезжие поля с охотою своей, И страждут озими от бешеной забавы, И будит лай собак уснувшие дубравы.
II
Теперь моя пора: я не люблю весны; Скучна мне оттепель; вонь, грязь — весной я болен; Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены. Суровою зимой я более доволен, Люблю ее снега; в присутствии луны Как легкий бег саней с подругой быстр и волен, Когда под соболем, согрета и свежа, Она вам руку жмет, пылая и дрожа!
III
Как весело, обув железом острым ноги, Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек! А зимних праздников блестящие тревоги?.. Но надо знать и честь; полгода снег да снег, Ведь это наконец и жителю берлоги, Медведю, надоест. Нельзя же целый век Кататься нам в санях с Армидами младыми Иль киснуть у печей за стеклами двойными.
IV
Ох, лето красное! любил бы я тебя, Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи. Ты, все душевные способности губя, Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи; Лишь как бы напоить, да освежить себя — Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи, И, проводив ее блинами и вином, Поминки ей творим мороженым и льдом.
V
Дни поздней осени бранят обыкновенно, Но мне она мила, читатель дорогой, Красою тихою, блистающей смиренно. Так нелюбимое дитя в семье родной К себе меня влечет. Сказать вам откровенно, Из годовых времен я рад лишь ей одной, В ней много доброго; любовник не тщеславный, Я нечто в ней нашел мечтою своенравной.
VI
Как это объяснить? Мне нравится она, Как, вероятно, вам чахоточная дева Порою нравится. На смерть осуждена, Бедняжка клонится без ропота, без гнева. Улыбка на устах увянувших видна; Могильной пропасти она не слышит зева; Играет на лице еще багровый цвет. Она жива еще сегодня, завтра нет.
VII
Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса — Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса, В их сенях ветра шум и свежее дыханье, И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы.
VIII
И с каждой осенью я расцветаю вновь; Здоровью моему полезен русской холод; К привычкам бытия вновь чувствую любовь: Чредой слетает сон, чредой находит голод; Легко и радостно играет в сердце кровь, Желания кипят — я снова счастлив, молод, Я снова жизни полн — таков мой организм (Извольте мне простить ненужный прозаизм).
IX
Ведут ко мне коня; в раздолии открытом, Махая гривою, он всадника несет, И звонко под его блистающим копытом Звенит промерзлый дол и трескается лед. Но гаснет краткий день, и в камельке забытом Огонь опять горит — то яркий свет лиет, То тлеет медленно — а я пред ним читаю Иль думы долгие в душе моей питаю.
X
И забываю мир — и в сладкой тишине Я сладко усыплен моим воображеньем, И пробуждается поэзия во мне: Душа стесняется лирическим волненьем, Трепещет и звучит, и ищет, как во сне, Излиться наконец свободным проявленьем — И тут ко мне идет незримый рой гостей, Знакомцы давние, плоды мечты моей.
XI
И мысли в голове волнуются в отваге, И рифмы легкие навстречу им бегут, И пальцы просятся к перу, перо к бумаге, Минута — и стихи свободно потекут. Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге, Но чу! — матросы вдруг кидаются, ползут Вверх, вниз — и паруса надулись, ветра полны; Громада двинулась и рассекает волны.
Анализ стихотворения А.С. Пушкина «Уж небо осенью дышало…»
Поэтический этюд «Уж небо осенью дышало» — это короткий эпизод из поэмы «Евгений Онегин», ставший полноценным стихотворением. Сам роман проходят в старших классах школы. А с зарисовкой, относящейся к пейзажной лирике знакомят значительно раньше.
Отрывок посвящен наступлению осени. Даже в поэме, посвященной сложностям человеческих отношений, поэт не мог пройти мимо красоты родной природы и осени. Никакое другое время года не представлено так широко, многогранно и ярко в пушкинском творчестве.
Период – самый радостный, гармоничный и плодотворный для творчества. Знаменитая Болдинская осень подарила немало строк, вошедших в золотой фонд отечественной и мировой поэзии. Там и тогда был рожден «Евгений Онегин».
Многие люди, глядя на улетающих журавлей, золотые ковры листвы, вспоминают стихи А.С. Пушкина. Он, как истинный художник в поэзии, умел отрывистыми, легкими, но яркими и насыщенными мазками рисовать стихотворные пейзажи. Читатель вместе с рассказчиком видит багровеющее небо, грозные тучи, готовые излиться дождем, стаи улетающих птиц, печально опадающую листву.
Стихотворение динамично: процессы, происходящие в природе, показаны в движении. Динамику создают глаголы, которые появляются в каждой строчке повествования. Отрывку и поэме в целом присущ лаконизм выражений, что создает ритмичность чтения текста.
Природа в стихотворении живая, это главное действующее лицо. Небо – не просто фон, это целая система. Где разворачиваются различные события и процессы. Автор ласково называет небесное светило «солнышком», словно это родное для него живое существо. Ноябрь также одушевлен. Он «стоит у двора», как нежеланный, но неизбежный гость. В этой строчке чувствуется смирение, принятие погоды.
Самого рассказчика здесь нельзя считать лирическим героем, его образ уходит на второй план. Создать трехмерную картину мира Пушкину помогают тропы. Здесь все средства художественной выразительности взаимосвязаны, подчинены отражению авторского мироощущения.
Эпитеты: «таинственная сень», «скучная пора», «печальный шум», «крикливый караван гусей». Удивительно, что подобрано такое слово к перелетным птицам. Не вереница, стая или клин. Общепринято «караван» – это вьючные животные, перевозящие грузы. Но здесь, оно уместно. Читающий сразу представляет больших, откормленных за лето гусей, медленно движущихся по небесным просторам, как верблюды по пустыне.
Александр Сергеевич употребляет несколько архаизмов, добавляющих торжественности слогу. Что напоминает о стихах Державина. Например, старинное слово «сень». Отрывок, как и вся поэма «Евгений Онегин» написан четырехстопным ямбом, по 14 строк в строфе. В основу катрена положен сонет. Этюд вошел в четвертую главу романа.
Слог Александра Сергеевича прозрачен, как теряющий густоту листвы лес. Личное отношение, участие сквозит в каждой строчке. Это не деревья печально расстаются с листвой, а поэту жаль уходящей красоты. Автор называет ноябрь скучной порой. Но это, скорее отражение мыслей читателя, сам А.С. Пушкин не раз признавался в любви к позднему межсезонью, о чем напоминают его произведения. Он жалеет лишь о том, что становится короче день, проходит торжество осени. А впереди долгая, холодная зима.
Природа осени благотворно действовала на А.С. Пушкина, давала ему силы жить и работать, создавала плодородную почву для творчества. Отрывок из знаменитой поэмы – отличный образец пейзажа в стихах. Именно поэтому он обрел собственную, самостоятельную жизнь. Может существовать как полноценное произведение. Стихотворение оставляет приятные эмоции. После прочтения возникает желание отправиться на прогулку в осенний парк.
Мне нравится1Не нравится
Короткие стихи А. С. Пушкина
Туча
Последняя туча рассеянной бури! Одна ты несешься по ясной лазури, Одна ты наводишь унылую тень, Одна ты печалишь ликующий день.
Ты небо недавно кругом облегала, И молния грозно тебя обвивала; И ты издавала таинственный гром И алчную землю поила дождем.
Довольно, сокройся! Пора миновалась, Земля освежилась, и буря промчалась, И ветер, лаская листочки древес, Тебя с успокоенных гонит небес.
1835 год
Друзьям (Богами вам еще даны…)
Богами вам еще даны Златые дни, златые ночи, И томных дев устремлены На вас внимательные очи. Играйте, пойте, о друзья! Утратьте вечер скоротечный; И вашей радости беспечной Сквозь слезы улыбнуся я.
1816 год (ред. 1825 год)
Если жизнь тебя обманет…
Если жизнь тебя обманет, Не печалься, не сердись! В день уныния смирись: День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет; Настоящее уныло: Все мгновенно, все пройдет; Что пройдет, то будет мило.
1825 год
На холмах Грузии лежит ночная мгла…
На холмах Грузии лежит ночная мгла; Шумит Арагва предо мною. Мне грустно и легко; печаль моя светла; Печаль моя полна тобою, Тобой, одной тобой… Унынья моего Ничто не мучит, не тревожит, И сердце вновь горит и любит — оттого, Что не любить оно не может.
1829 год
Прозаик и поэт
О чём, прозаик, ты хлопочешь? Давай мне мысль какую хочешь: Её с конца я завострю, Летучей рифмой оперю, Взложу на тетиву тугую, Послушный лук согну в дугу, А там пошлю неудалую, И горе нашему врагу!
1825 год
Адели (Играй, Адель…)
Играй, Адель, Не знай печали. Хариты, Лель Тебя венчали И колыбель Твою качали. Твоя весна Тиха, ясна: Для наслажденья Ты рождена. Час упоенья Лови, лови! Младые лета Отдай любви, И в шуме света Люби, Адель, Мою свирель.
1822 год
- Адель
Я думал сердце позабыло
Я думал, сердце позабыло Способность легкую страдать, Я говорил: тому, что было, Уж не бывать! уж не бывать! Прошли восторги, и печали, И легковерные мечты… Но вот опять затрепетали Пред мощной властью красоты.
1835 год
Елизавета Ксаверьевна Воронцова
Ангел
В дверях эдема ангел нежный Главой поникшею сиял, А демон мрачный и мятежный Над адской бездною летал.
Дух отрицанья, дух сомненья На духа чистого взирал И жар невольный умиленья Впервые смутно познавал.
«Прости,- он рек,- тебя я видел, И ты недаром мне сиял: Не все я в небе ненавидел, Не все я в мире презирал».
1827 год
Стихотворение посвящено графине Елизавете Ксаверьевне Воронцовой. Александр Сергеевич питал к ней нежные чувства на протяжении почти шести лет.
Птичка
В чужбине свято наблюдаю Родной обычай старины: На волю птичку выпускаю При светлом празднике весны.
Я стал доступен утешенью; За что на бога мне роптать, Когда хоть одному творенью Я мог свободу даровать!
1823 год
Аграфена Фёдоровна Закревская
Портрет
С своей пылающей душой, С своими бурными страстями, О жены Севера, меж вами Она является порой И мимо всех условий света Стремится до утраты сил, Как беззаконная комета В кругу расчисленном светил.
1828 год
Стихотворение написано в пору увлечения Пушкиным графиней Аграфеной Фёдоровной Закревской (урождённая графиня Толстая).
Скажи, не я ль тебя заметил
Скажи — не я ль тебя заметил В толпе застенчивых подруг, Твой первый взор не я ли встретил, Не я ли был твой первый друг?
1823 год
Стихотворения Пушкина, которые легко выучить
Возрождение
Художник-варвар кистью сонной Картину гения чернит И свой рисунок беззаконный Над ней бессмысленно чертит.
Но краски чуждые, с летами, Спадают ветхой чешуей; Созданье гения пред нами Выходит с прежней красотой.
Так исчезают заблужденья С измученной души моей, И возникают в ней виденья Первоначальных, чистых дней.
1819 год
Картина Рафаэля «Святое семейство» попала в Россию еще в восемнадцатом веке. Уже тогда «художник-варвар», которому поручали переписать в реставрационных целях, нанес ей ущерб. Только в начале XIX века картину очистили от части поздних наслоений и вернули первоначальный вид. Именно в таком виде ее и увидел в Эрмитаже Пушкин.
Рекомендуем ⇒ Стихи Сергея Есенина о любви
Опрятней модного паркета
Опрятней модного паркета Блистает речка, льдом одета. Мальчишек радостный народ Коньками звучно режет лед; На красных лапках гусь тяжелый, Задумав плыть по лону вод, Ступает бережно на лед, Скользит и падает; веселый Мелькает, вьется первый снег, Звездами падая на брег.
Отрывок из «Евгения Онегина».
Я памятник себе воздвиг нерукотворный
Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не зарастет народная тропа, Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире Мой прах переживет и тленья убежит — И славен буду я, доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я Свободу И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна, Обиды не страшась, не требуя венца, Хвалу и клевету приемли равнодушно И не оспоривай глупца.
Стихотворение является вольным переложением 30-й оды Горация Ad Melpomenen (К Мельпомене).
Черновик стихотворения был обнаружен Жуковским, который внес в него литературную правку, уже после смерти Пушкина. Оно датировалось 1836 годом. Впервые было опубликовано в посмертном издании произведений великого поэта в 1841 году.
Анна Петровна Керн
Я помню чудное мгновенье («К***»)
Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной, В тревогах шумной суеты, Звучал мне долго голос нежный И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты, И я забыл твой голос нежный, Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья Тянулись тихо дни мои Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье: И вот опять явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье, И для него воскресли вновь И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь.
1825 год
Соловей и кукушка
В лесах, во мраке ночи праздной, Весны певец разнообразный Урчит, и свищет, и гремит; Но бестолковая кукушка, Самолюбивая болтушка, Одно куку свое твердит, И эхо вслед за нею то же. Накуковали нам тоску! Хоть убежать. Избавь нас, боже, От элегических куку!
1825 год
